...Там, где родился туман,
лешие в бочках вино заварили.
Там, где на листьях роса,
снова русалки затеяли игры.
Воздух проносит письмо,
вырвал что ветер из чьих-нибудь пальцев,
В мрачном и предгрозовом
небе, не зная на чей это адрес.

Я отлетал в темноту,
в жарких объятьях пространства теряясь.
Я отлетал на восток,
землю лесами раскрасив в уныньи.
Сила, что несет меня, -
нечто невидное тем, кто не с нами.
Не было ночи и дня,
не было тех, кто будил голосами.

Я сквозь воронки несусь,
где-то внизу пролетают деревья.
Чувствуя вихри вокруг
там, где портреты стонали от боли.
Стану ли я через ночь
руки протягивать Господу Богу?
Сможет ли он мне помочь,
сможет сквозь мрак показать мне дорогу?

Те, чье дышало тепло,
те, чьи следы зарастают травою,
Те, кто в пространство ушли,
те, чье сознанье осталось лишь в листьях,
Я не смогу вас понять,
как вы могли знать, что скрыто от света?
Я не останусь летать,
если узнаю, что кончится лето.


Листья, сорвавшись что вниз
в небе парят, налетая на Землю,
Лица разбив об асфальт.
Ночи проходят, сминая их трупы.
Нет, не останусь на дне,
если есть ниже и если есть дольше.
Квантом стучась в фонаре,
если есть жизнь, то есть что-то больше?

Если есть больше, скажи,
небо задернув шторой рассвета.
Если есть больше, чем жизнь,
как проходить через рокот прибоя?
Я не пойму, почему,
как Ты дал право смотреть мне на Солнце,
Как приоткрыл двери мне,
как отворил в ночь оконце.

Я разучился писать,
эти стихи не рождаются песней,
Слезы скупые из строк,
что есть на свете темнее, чем море?
Снова в пространствах лечу,
это без смысла и без продолженья
без языка я мычу,
вновь бесконечное повторенье.

Под мхами скрыта печаль,
в темных болотах - гнилушки да вздохи.
А под коврами листвы
черти затеяли с кем-то раздоры.
Я пролетаю над всем,
и мои пальцы цепляют березы,
Тиною волос сплетен,
и на руках отдыхают морозы.

Мне до тебя - как до сна,
бредом украшу я время слепое,
даром, что в склепах течет.
Старый погост отвечает мне плачем.
Слезы прольются дождем,
и станет легче дышать, но не думать.
Слезы прольются, и ночь
вновь темный саван наденет на площадь.